Читаем без скачивания [Легенды о Камбере Кулдском 1-2] Камбер Кулдский. Святой Камбер - Кэтрин Куртц

— …своим бездействием.

Синхил снова повернулся к камину, заложив руки за спину.

— Меня не трогает то, что происходит в вашем мире. А вы не понимаете моей миссии на земле.

— Нет, это вы не понимаете, — поправил его Камбер. — Неужели вам не приходит в голову, что вы уже включились в жизнь внешнего мира, что многие люди страдают, потому что поверили в вас, в ваше земное предназначение.

— Мое предназначение? — спросил Синхил. — Нет, это вы меня выбрали. Я не просил, чтобы меня сделали королем. Я никогда не хотел ничего, кроме счастья остаться в одиночестве и жить в мире с самим собой.

— И вы можете жить в мире с собой теперь, — прошептала Ивейн, — когда вы знаете, что можете изменить мир, очистить его от скорби и страдания? И вы ничего не хотите сделать?

— Что вы можете знать об этом? — крикнул Синхил. — Разве я — не человек!? Разве мне не дано право жить той жизнью, которую я выбрал сам?

Камбер нетерпеливо улыбнулся.

— Если бы вы были моим сыном и говорили столь безответственно, я бы выпорол вас, несмотря на ваш возраст.

— Вы бы не осмелились! — твердо сказал Синхил. В голосе его прозвучала совершенно неожиданная повелительная нотка.

Камбер заметил это и постарался скрыть улыбку.

— Да, я бы не осмелился, вы правы. И в основном потому, что вы уже начинаете вести себя, как принц, хотя всячески стараетесь избежать этого. Неужели брат Бенедикт смог бы ответить так, как ответили вы?

Синхил, в голове которого теснились взбудораженные мысли, опустив голову, прошел к своему креслу и сел. Он не смотрел на Камбера и с большим усилием сдерживал руки, сложенные на груди.

— Мне очень жаль, простите меня.

— Простить вас за то, что вы поступаете так, как должны? Неужели вы не видите, что вы — принц Халдейн?! Вот в чем ваше предназначение, а не в судьбе брата Бенедикта, думайте о вашем монашестве как о временном убежище, где вы скрывались, пока не пришло время выполнить вашу великую миссию.

— Но…

— Принцы — это не просто люди, Синхил, У них есть обязательства перед народом. Они должны защищать народ от насилия. Ваши предки успешно занимались этим в свое время.

Ваш прапрадед, отец самого Ифора Халдейна, портрет которого висит здесь, даже при жизни был известен как святой Бэрэнд. И это вовсе не потому, что он провел всю жизнь в молитвах, хотя он, конечно, был богобоязненным человеком. Народ возблагодарил его за то, что он разгромил свирепых завоевателей, муров, и сокрушил их мощь навсегда. Их легионы больше никогда не осмеливались пересечь Южное море и напасть на нашу страну. Вот за что он получил титул святого.

Синхил долго молчал, а когда наконец заговорил, в голосе его зазвучала горечь.

— Святой Бэрэнд. Очень мило. Но вы не требуете от меня чего-нибудь эффектного, например, разгромить жестокого врага. Нет, вы хотите, чтобы я прославился тем, что нарушил монашеские обеты и свергнул короля-Дерини, но мало шансов за это получить титул святого…

— Значит, вы хотите стать святым? — спокойно спросил Райс. — Не многие настолько самоуверенны и тщеславны, что надеются достигнуть такой степени совершенства.

Синхил вздрогнул, как от удара. Мириады эмоций отразились на его лице, он беспокойно заерзал в кресле, судорожно цепляясь за подлокотники и подыскивая правильные слова.

— Это совсем не так. Как мне убедить вас, что я хочу посвятить свою жизнь Богу? Отец Джорем мог бы меня понять, но…

В это время открылась дверь, и на пороге появился Эли-стер Келлен. Он незаметно остановился, чтобы не мешать говорить Синхилу.

— …как будто вы находитесь в сфере мягкого золотого света, и этот свет защищает вас от всего, что может повредить вам. И вы знаете, что Он здесь, что Он рядом, — говорил Синхил, словно погружаясь в транс воспоминаний, — ваш разум свободно плавает в золотом свете, и вы…

Синхил говорил, и глаза его вдруг стали излучать сияние. Все пространство вокруг него засветилось бледным призрачным светом, едва различимым на фоне света горячего камина и пылающих свечей.

Камбер первым заметил это сияние и указал на него Райсу, в изумлении раскрывшему рот. Синхил продолжал говорить, но его слова уже не представляли никакого интереса для Камбера.

Лорд-Дерини сконцентрировал свои чувства и начал медленно приближаться к Синхилу, готовый войти в контакт, как только обнаружится брешь в защитных полях, а в том, что сейчас появилась возможность войти в контакт, Камбер был уверен.

В это мгновение Келлен кашлянул и привлек к себе внимание Синхила, который прервал свой монолог на полуслове и повернулся к викарию.

Камберу не удалось нащупать контакт, которого он так долго и тщетно добивался и к которому был так близок.

Синхил вскочил и поклонился генералу, а Камбер испустил глубокий вздох, эхом отозвавшийся в мозгу Райса.

Джорем и Ивейн, казалось, не заметили ничего и оставались в стороне, хотя и в работе с Синхилом в это время была кульминация.

— Отец Келлен, — пробормотал Синхил. Келлен ответил поклоном.

— Ваше Величество… — Он перевел взгляд на Райса. — Леди Меган здесь, Райс. Мне кажется, вы, Камбер, должны объяснить ей, зачем она здесь, ведь мы пригласили ее от вашего имени.

Камбер со вздохом поднялся и кивнул, глядя на удивленного Синхила отеческим взглядом, хотя разница в возрасте составляла какие-нибудь десять-двенадцать лет.

— Ваша невеста прибыла, Ваше Величество. Я пришлю ее к вам немного позже.

— Моя невеста?! — прохрипел Синхил.

Лицо его посерело, будто ему не хватало воздуха.

— Леди Меган де Камерон, моя подопечная, — сказал Камбер, оценивая реакцию Синхила. — Она из расы людей, как и вы, красивая, здоровая девушка. Она будет для вас хорошей королевой и женой.

— Я не могу, милорд…

— Ваше Величество, вы должны! — ответил Камбер, не отводя от Синхила твердого взгляда. — Ивейн, Райс, пойдемте со мной. Меган будет не так одинока, если рядом с ней будет женщина. Ведь она впервые вдали от дома.

Он поклонился Сйнхилу.

— До свидания, Ваше Величество.

Повернувшись, он пошел за Келленом.

Когда они вышли, ошарашенный Синхил повернулся к креслам, стоящим кружком у огня. Он увидел Джорема, который сидел неподвижно, наблюдая за Синхилом.

— Вы еще здесь? — спросил Синхил.

Он понял, что сказал глупость: ведь и так было ясно, что Джорем здесь.

Чтобы скрыть свое смущение, он сел в кресло, пододвинул ноги к огню, задумчиво пробежал пальцами по крылу архангела Михаила, вышитого золотыми нитками на груди.

— Отец Джорем, неужели нет ничего, что могло бы смягчить ваше сердце? — наконец тихо сказал он.

— Это ваше сердце должно смягчиться, Ваше Величество, — ответил Джорем. — Ведь мечты и желания одного человека очень мало весят на весах жизни. А вы должны прекратить резню, убийства, восстановить мир и спокойствие в стране, которой правили и которую любили ваши предки. Мне кажется, что вам очень легко выбирать. Ведь не можете же вы, кто говорит, что принадлежит Богу, отвернуть сердце от своего народа, когда его угнетает и притесняет кровавая династия Фестилов?

— Это не мой народ, — прошептал Синхил.

— Нет. Ваш, — ответил Джорем. — Помните: «Я Божий пастырь и знаю своих овец, и овцы знают меня…»?

— Нет!

— «Я Божий пастырь и отдам жизнь за своих овец».

Синхил бросил отчаянный, полубезумный взгляд на дверь, за которой скрылись Камбер, Райс и Ивейн.

— Умоляю вас, отец Джорем, избавьте меня от этого. Я не могу. Вы знаете, какие обеты я принял. Вы один можете…

— Монах или принц, овца или человек — вы один можете остановить Имре, Ваше Величество.

— Умоляю вас, не делайте этого!

— Подумайте, Ваше Величество. — Он поднялся и направился к двери. — Когда, как не сейчас, вы можете совместить свой долг перед Богом и ваши обязанности перед его народом, перед вашим народом?! Разве есть здесь разница?..

— Я принял обет, — простонал Синхил. Джорем остановился на пороге и бросил горячий взгляд на Синхила.

— Накормите своих овец, — прошептал он. Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Следующий час Синхил провел на коленях, отчаянно моля небеса послать ему ответ, что делать дальше. Но как он ни молился, ответа не было. Наконец, поняв, что все его молитвы не приносят успокоения, он поднялся на ноги и подошел к маленькому столу у камина. Дрожащими руками Синхил налил в бокал вина и жадно выпил его.

Скоро за ним пришлют, и он еще не знает, как поступить. Он только надеялся, что его невеста не окажется безобразной или глупой, если уж ей суждено быть его женой. Это слово потрясло его.

Он не хотел видеть ее, но ему придется встретиться с ней лицом к лицу в церкви.

Его заставят пройти через это. Он вспомнил слова, свои слова, и слова Камбера при расставании: